Всё мироздание в кастрюле борща

Основано на реальных фактах

– Алё... Мстислав Всеволодович, слушаю вас. Да, конечно, знаю. Доклад о перспективах развития астрофизики, да. Нет, текст не могу предоставить. Зачем текст, я тексты докладов не готовлю, я не референт. Никогда никакие доклады не писал. Доклад – это устная форма, письменное изложение – лишнее звено. Не переживайте, всё расскажу в лучшем виде. Знаю, понимаю. Астрофизика – важная область, ей принадлежит будущее, вот в этом ключе и буду говорить. Расширю, конечно. До свидания.

Академик Лев Арцимович положил трубку и подошёл к окну. За двумя стёклами бушевала ранняя весна. Снег уже не скрывал землю, лишь кое-где оставался в ещё больших, собранных дворниками за зиму и покрытых грязным льдом сугробах, а на ближних деревьях почки раздулись настолько, что это было видно простым глазом. Птицы щебетали так, будто это была первая или последняя весна в их жизни. Академик приоткрыл форточку и выставил в неё открытую ладонь.

– Эх, Серёжа, – обратился он к сидевшему в кресле несколько долговязому мужчине, сыну академика Петра Капицы, – вы не представляете, как не хочется ложиться в больницу.

– А надо?

– Врачи настаивают. А тут – столько дел. Вот, просят доклад по астрофизике сделать.

– Келдыш звонил?

– Он.

– И не откажешь.

– Легко, но не хочется. Астрофизика – это действительно интересно. Знаете, я, когда под Гомелем в 20-е беспризорничал, бывало, по полночи на звёзды смотрел. Всё думал: это сколько же керосину надо, чтобы вот так всю жизнь горело и не гасло. Как-то сарай на холме загорелся, так вся шпана к нему рванула греться, а может, и спереть что. А я, наоборот, от него побежал. Хотел померить, с какого расстояния огонь будет видно, и потом прикинуть, насколько звёзды дальше будут.

– Померили?

– Не успел. Команда приехала, потушили.

Учёный прикрыл форточку и сел в крутящееся кресло у письменного стола, развернув его к собеседнику.

– Передо мной же тогда, Серёжа, серьёзный выбор стоял. Если бы судьба по голове не хлопнула, я бы физиком не стал.

– А кем бы стали, Лев Александрович?

– Скорее всего художником. Если бы не голод, не детдом, не бродяжничество…

– А у вас что, родители в Гражданскую умерли?

– Да нет. Просто представьте 19-й год, городок Клинцы, Гомельская губерния. Отец – статистик, кому он там нужен был? В результате – жрать нечего. У семьи выбор: или всем подыхать с голоду, или как-то выкручиваться. Мне – десять лет, со мной как раз проще всего. Сдали в детдом, там хоть кормят. Но разве десятилетнего пацана куском хлеба за забором удержишь? Все убегали, и я убежал. Добро хоть, не так далеко. Гражданская кончилась, отец место получил, я в семью и вернулся. Но, конечно, о творчестве не думал, понимать стал, что в жизни надо заниматься тем, что посущественнее. Папу ведь скоро в Минск перевели, в университет. Вот так я на физику и нарвался. Там атомный проект пошёл, а я парень любопытный был. Ведь вы, Серёжа, знаете, что такое, собственно, наука?

– Разумеется… Это наша деятельность, человеческая, направленная на накопление знаний о природе…

– Ерунда, – перебил физик. – Наука – лучший способ удовлетворения своего любопытства за государственный счёт. Это я ещё тогда, в двадцатых, вывел. Кстати, об этом частично говорит и материал вашей монографии. Конечно, идея странная: изучать предисловия к научным трудам. Что вас туда потянуло? Занимались бы, как вам отец велел, своими ускорителями, это у вас хорошо получалось.

Серёже, а если точнее, Сергею Петровичу (он, конечно, был младше хозяина квартиры, но за сорок перевалило) не раз задавали этот вопрос, поэтому ответ был почти готов.

– Лев Александрович, у меня на память о деде, академике Крылове, осталась часть его библиотеки, произведения великих учёных прошлого. Ведь дедушка не только кораблестроением занимался, но и историей наук. Конечно, с научной точки зрения, труды эти уже ценности не представляли. Сами понимаете, в наши дни изучать механику по Ньютону или математику по Эйлеру бессмысленно.

– «Коперник целый век трудился, чтоб доказать Земли вращенье…», – процитировал физик строчку из известной студенческой песенки.

Сергей улыбнулся и закончил цитату:

– «Чудак, он лучше бы напился, тогда бы не было сомненья!» Верно, а сейчас этому посвящено несколько строчек в учебнике. Книги представляют интерес, прежде всего, с исторической точки зрения. Но, читая классиков, я обратил внимание на то, что предисловия в них актуальны и сегодня. В них авторы объясняют, зачем они написали книгу, кому адресуют её, какие мотивы их побудили писать, что думают о проблеме в целом. Поставленные в единые рамки, ограниченные объёмом, они должны кратко описать ход мысли. И это интересно сейчас с исторической и методической точки зрения.

– По-моему, по структуре они все похожи. Наподобие сочинения «Как я провёл лето». Все дети после каникул пишут, как один жил в деревне у бабушки, другой – мучился в пионерлагере, третий – ездил на море. У всех масса впечатлений, и всё это надо изложить на четырёх страницах, да так, чтобы учительница похвалила.

– Вот-вот. Мне показалось, что великие учёные — Коперник и Ньютон, Везалий и Дарвин, Менделеев и Планк — как школьники, вернувшиеся с каникул, ограниченные небольшим объёмом и определённой задачей, писали эссе. Причём, предисловие излагалось уже после того, как книга свёрстана. Именно поэтому страницы предисловия обозначались римскими цифрами и подшивались к основному сочинению. Авторы оказывались в одинаковом положении: дело сделано, труд написан и готов к печати, и остаётся кратко изложить его суть. Когда я это понял, мне стало понятно и то, что собранные вместе предисловия могут раскрыть путь развития науки от эпохи Возрождения до наших дней. За три года я изучил более 500 книг, в результате и родилась монография «Жизнь науки». Все считают, что лучше, чем вы, рецензента для неё не найти.

– Ну, не знаю, – перелистывая толстую, более чем в тысячу страниц машинописную распечатку, проговорил физик. – Но отказать не могу. Поверьте, не только из уважения к вашему папе. Хотя, ещё раз повторю, мне кажется, что в этой монографии, а точнее – через неё, вы уходите от большой физики. А у вас есть существенный потенциал. Но я почитаю. Если не возражаете, когда в больницу лягу, там всё равно делать нечего будет.

Задиристо заголосил телефон. Академик поднял трубку.

– Алё, Мстислав Всеволодович… Нет, я же сказал, что ничего писать не буду. Отсылать – тем более. Про звёздный термояд обязательно расскажу. Хотя что там рассказывать? В ближайшие годы управляемый термояд мы не получим. Велихов молод ещё, чтобы такое говорить. Знаете, надежда быстро получить термоядерную энергетику – это надежда грешника пролезть в рай, минуя чистилище. Когда в термояде сталкиваешься с неустойчивостью плазмы, попадаешь примерно в то же положение, как человек, который пытается проехать на одноколёсном цирковом велосипеде. А мы ещё и на двухколёсном не научились. Да, не научились. Об этом тоже скажу. Нет, тезисов вам посылать не буду. Вот что, если хотите узнать, о чем буду говорить, покупайте бутылку коньяка и приезжайте. Да, прямо сейчас. Мы тут с Серёжей Капицей сидим, разговариваем. Да, с сыном Петра Леонидовича. Он из физики уходить собирается, книжку про книжки написал. Вот и я о том же. Тогда всё, ждём.

Он положил трубку и, хитро улыбаясь, обернулся к собеседнику.

– Ну что, сейчас Келдыш приедет. Чем будем президента Академии наук угощать под коньяк?

Вопрос застал гостя врасплох. В отличие от хозяина кабинета беспризорником он никогда не был, детство провёл в Кембридже с няней-англичанкой, которая не оставила его даже после того, как Советское правительство вернуло отца, уже известного учёного и любимого ученика Резерфорда, в Москву. Да и позже домработницы и мать особо не давали ему с братом покоя.

С другой стороны, назвать Сергея белоручкой и паинькой было нельзя. Если бы речь шла о походных условиях, он сразу развёл бы костёр, подвесил на перекладинке котелок и сварил неплохую похлебку хоть из топора. Но в условиях городской квартиры и в ожидании главного академика СССР такой вариант не проходил.

Бывший беспризорник, а ныне – один из главных ядерщиков страны подошел к стеклянной раздвижной двери, распахнул её и сделал приглашающий жест, словно говоря: «Сергей Петрович, вы же мне поможете?»

Кухня была не большой, но и не маленькой. Именно такой, какой она должна быть у учёного, – даже чуть побольше. Арцимович открыл дверцу не по-советски здоровенного финского холодильника и, задумчиво поджав губу, уставился внутрь. Сергей через его плечо посмотрел туда же. Агрегат был полон продуктов.

– Ну, коллега, что скажете? Колбаса у нас есть, следовательно, можно сделать бутербродов. Но Келдыш на них не польстится, я его знаю. Он хитрый, на борщ едет. Знаете, считается, что я больше теоретик и к экспериментам отношусь не очень радушно. Должен сказать, это не совсем так. Эксперимент эксперименту – рознь. Чтобы быть успешным, он должен быть красив, а значит – прост. Чтобы на него можно было надеть чистую рубашку теории. Когда всё просто, тогда нет двух путей: или применённая в данном случае теория верна, или нет. А борщ, это я вам скажу, – вещь непростая. Но путём многочисленных и, поверьте, красивых экспериментов, я таки вывел, причём давно, простую и эффективную технологию его приготовления. И Мстислав это знает. Думаете, он про астрофизику едет разговаривать?

Говоря это, учёный вытащил из холодильника огромную кастрюлю и, убедившись, что она полна бульона, водрузил на плиту.

Академик велел порезать вилок тонкими полосками, а потом обязательно помять руками:

– Шамкайте её, шамкайте, Сергей. Посильнее. Всякий эксперимент только тогда достигает цели, когда к нему приложены умелые и сильные руки. Представьте, что это первые звёзды мироздания. Только успев родиться, они взорвались и разбросали вокруг произведённый из первичного водорода кислород, углерод и прочие элементы, вплоть до железа. Кстати, железа в капусте много. Вы её так должны отжать, чтобы она соком изошла.

Сергей старался. Хозяин между тем колдовал у стола – что-то резал, мешал, поджаривал и ссыпал в бульон. В какой-то момент очередь дошла до капусты. Производя над кастрюлей священнодейства, он не прекращал говорить.

– Знаете, Серёжа, что в нашем мироздании будет временем? Скоро покажу. У меня в лаборатории Механического института как-то стали барахлить счётчики Гейгера. Как только мы прикладывали к ним напряжение – была ли вокруг повышена радиация или нет, – в них происходил разряд. Завлаб пожаловался мне. Я посмотрел на колбу счётчика, а надо сказать, она заполнялась парами этилового спирта, позвал стеклодува, он запаивал эти колбы, и сказал ему при всех: «Если вы и дальше будете разбавлять спирт в установке, я порекомендую вашему начальству вас уволить». И знаете, с тех пор приборы стали работать как часы. Спирт, в оптимальной пропорции, всегда украшает блюдо, придаёт мягкость и своеобразный вкус. Это я тоже вывел посредством экспериментов. И ничто так хорошо не управляет временем, как хорошая чистая водка. Поэтому свой процесс борщесозидания мы завершим этим символическим актом.

Академик взял неизвестно откуда и когда приготовленную стопку с прозрачной жидкостью и медленно, тонкой струйкой вылил её в красную кипящую массу.

– Ну вот, процесс завершён. Результат должен ещё потомиться минут пять, а мы можем почить от трудов в ожидании справедливой награды.

– Лев Александрович, хотел спросить совета. Мне недавно предложили принять участие в создании учебных фильмов для школьников.

– Знаю, знаю, видел по образовательной программе. Вы там как-то куцо выглядите. Ну что это такое: «Теперь, дорогие товарищи телезрители, давайте посмотрим научно-популярный фильм о жизни тараканов»…

– Поэтому мы и решили поменять формат. Хотим сделать передачу, в которую будут приходить настоящие большие учёные. Будем с ними беседовать, а параллельно – показывать фильм.

– Боюсь, дорогой мой, большие учёные вам много интересного не расскажут. Тут нужны увлечённые специалисты нижнего звена.

– Да нет, мы об этом подумали. Всё интересное уже есть в фильме, а учёный придаст встрече значительность и авторитет.

– Первым гостем будет ваш папа – Пётр Леонидович?

– Вряд ли, вы же знаете, как он относится к журналистам и к любого рода интервью.

– И как же он к этой вашей идее относится?

– Конечно, отрицательно.

– Что ж, имеет право на своё мнение. Даже на неправильное. Всегда сложно найти в большом массиве данных что-то действительно важное. Золотые яблоки на дереве познания обычно висят на самых незаметных веточках. Так что, если хотите спросить совета, я вам скажу – попробуйте. Но учтите: стоить это вам будет дорого и неизбежно отразится на отношении к вам коллег-учёных, разрушит вашу академическую карьеру. А как передачу собираетесь назвать, что мне искать в телепрограмме?

– Режиссёр, Жанна Петровна – она сделала «Клуб кинопутешествий» и «Кинопанораму» – придумала название «Очевидное – невероятное».

В дверь позвонили.

– Что ж. – Лев Арцимович направился в коридор. – Несите кастрюлю в комнату, собирайте там на стол. А я пока президента встречу. Заодно сообщу ему о новой передаче. Может, расскажу в ней о перспективах астрофизики.

***

Академик Лев Арцимович не дожил до первого выпуска передачи «Очевидное – невероятное» несколько месяцев. Сергей Капица вёл её бессменно больше 40 лет. Несмотря на научные заслуги, его так и не избрали ни в действительные члены Академии наук, ни даже в члены-корреспонденты. Но в многочисленных письмах зрители обращались к нему не иначе как «Уважаемый Академик Капица». Незадолго до смерти Сергея Петровича наградили первой медалью за популяризацию науки. Сейчас награда носит его имя. Профессор Капица охотно принимал у себя на даче в Переделкино гостей, включая журналистов, и часто угощал их борщом собственного приготовления.

Я горжусь тем, что работал с Сергеем Петровичем Капицей в его журнале "В мире Науки" в последние годы его жизни.

Приложение

Трём морковь, режем кубиками лук и обжариваем на подсолнечном масле. Свёклу трём, выкладываем на сковороду с маслом, слегка поджариваем, чтоб не образовалась корочка, заливаем небольшим количеством бульона, добавляем томат-пасту, щепотку сахара, уксус и притушиваем.

Добавляем в бульон свёклу, варим 5 минут, затем добавляем хмели-сунели, перец горошком, лавровый лист и зажарку. Тонкой струйкой вливаем водку и варим примерно 5 минут.

Валерий ЧУМАКОВ

Фото: из архива автора

© «Белорус и Я», 2024

Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите канал, подпишитесь и поставьте лайк!

Хотите, чтобы мы и дальше радовали Вас интересными и важными материалами?