Капкан для диверсантов Скорцени

Накануне летнего наступления Сталин вызвал к себе начальника Разведуправления Кузнецова, начальника военной контрразведки Смерш Абакумова, наркома госбезопасности Меркулова и начальника 4-го управления НКГБ Судоплатова. Когда все собрались, Сталин попросил генерала Штеменко, начальника оперативного управления Генштаба, зачитать приготовленный заранее приказ. В соответствии с этим документом необходимо было ввести немецкое командование в заблуждение, создав впечатление активных действий в тылу Красной армии остатков немецких формирований, попавших в окружение в ходе наступления советских войск. Замысел Сталина заключался в том, чтобы обманным путем заставить немцев использовать свои ресурсы на поддержку этих частей и «помочь» им сделать серьезную попытку прорвать окружение. Размах и смелость предполагавшейся операции произвели на собравшихся большое впечатление. Новое задание приобретало такой широкий масштаб, что полностью выходило за рамки прежних радиоигр с целью дезинформации противника.

Необходимо рассказать о человеке, работавшем под этими именами. Агент Гейне, он же Александр Демьянов, принадлежал к знатному роду: его прадед – Головатый – был первым атаманом кубанского казачества, а отец – офицер царской армии – пал смертью храбрых в 1915 году. Дядя Демьянова, младший брат его отца, был начальником контрразведки белогвардейцев на Северном Кавказе. Схваченный чекистами, он скончался от тифа по пути в Москву. Мать Александра, выпускница Бестужевских курсов, признанная красавица в Санкт-Петербурге, пользовалась широкой известностью в аристократических кругах бывшей столицы. Ее лично знал генерал Улагай, один из лидеров белогвардейской эмиграции, активно сотрудничавший с немцами с 1941 по 1945 год. В 1929 году в результате проведенной органами ГПУ работы Александр был принужден к негласному сотрудничеству.

Учитывая происхождение, его нацелили на разработку связей оставшихся в СССР дворян с зарубежной белой эмиграцией и пресечение терактов.

Демьянова «вели» Ильин и Маклярский. Он не использовался как мелкий осведомитель, в его задачу входило расширять круг знакомств среди иностранных дипломатов и журналистов. Появление Демьянова в обществе актеров, писателей и режиссеров было столь естественным, что ему легко удавалось заводить нужные связи. Он никогда не скрывал своего происхождения, и это можно было без труда проверить в эмигрантских кругах Парижа, Берлина и Белграда. В конце концов Демьяновым стали всерьез интересоваться сотрудники немецкого посольства и абвер. К началу войны агентурный стаж Александра насчитывал почти десять лет.

В декабре 1941 года после тщательной подготовки Демьянов перешел линию фронта в качестве эмиссара антисоветской и пронемецкой организации «Престол». Фронтовая группа абвера отнеслась к перебежчику с явным недоверием. Его долго допрашивали и проверяли. Демьянову поверили после того, как навели о нем справки в среде русской эмиграции. Кроме того, выяснилось, что перед войной агенты абвера вступали с ним в контакт, разрабатывали его в качестве источника и в берлинском досье он фигурировал под кодовым именем Макс. Абвер сделал ставку на Макса. Александр прошел курс обучения в спецшколе, и в феврале 1942 года немцы забросили его на нашу территорию.

После возвращения Гейне-Макса в качестве резидента немецкой разведки органы НКВД с его помощью захватили более 50 агентов противника. Кроме того, большая часть дезинформации для немецкого командования проходила через Демьянова, и вскоре операция из чисто контрразведывательной приобрела характер стратегической дезинформационной радиоигры.

Престиж Макса в глазах руководства абвера был довольно высоким – он получил от немцев Железный крест с мечами. Позднее шеф разведки Генштаба сухопутных войск Гелен в своих мемуарах «Служба» высоко оценивал роль агента Макса – главного источника стратегической военной информации о планах советского верховного главнокомандования на протяжении наиболее трудных лет войны. Даже после войны немецкая разведка продолжала считать Макса наиболее ценным и достоверным источником. Советское же правительство наградило его орденом Красной Звезды.

Дезинформация, передаваемая Гейне-Максом, готовилась в Оперативном управлении Генштаба при участии одного из его руководителей, Штеменко, затем визировалась в Разведуправлении Генштаба и передавалась в НКВД. По замыслу Штеменко, важные операции Красной армии действительно осуществлялись в 1942–1943 годах там, где их «предсказывал» для немцев Гейне-Макс, но они имели отвлекающее, вспомогательное значение.

Кандидатура Шерхорна была выбрана не случайно. Этот подполковник командовал 36-м полком 286-й охранной дивизии, входившей в состав группы армий «Центр». И полк, и его командира плохо знали в немецких войсках. Поэтому ответа пришлось ждать несколько дней, – видимо, немцы проверяли личность подполковника Шерхорна по своим каналам.

Наконец 25 августа Макс получает указание связаться с Шерхорном и сообщить точные координаты его части, куда немецкое командование забросит радиста и прочие необходимые грузы. В тот же день оперативная группа во главе с комиссаром госбезопасности Эйтингоном, заместителем Судоплатова, отправляется в район озера Песчаное, где планируется встреча немецких диверсантов. В состав группы входили шестнадцать опытных оперативников, в том числе полковник Маклярский и майор Фишер (более известный как Рудольф Абель).

В ночь с 15 на 16 сентября 1944 года десантируются первые три посланца немецкого командования. В соответствии с разработанным сценарием их встречает специально экипированная группа агентов НКГБ и направляет в «штаб». Старший группы Курт Киберт сообщает, что о попавших в окружение было доложено Гитлеру и Герингу, которые обещали сделать все возможное для спасения отряда Шерхорна. Позже выясняется, что группа выполняет задание разведотдела штаба группы армий «Центр» и «Абверкоманды – 103». Каждый из парашютистов-разведчиков должен был выходить в эфир самостоятельно, передав условный сигнал об отсутствии ловушки со стороны чекистов. Двух немецких агентов удалось перевербовать и включить в радиоигру. Третий диверсант на вербовку не пошел, поэтому в абвер было сообщено, что он пострадал при приземлении и находится без сознания.

Менее чем за месяц из-за линии фронта было доставлено восемь радиостанций, а также оружие и боеприпасы. Шерхорн периодически посылал в Берлин отчеты о диверсиях в тылу Красной армии, написанные Эйтингоном, Маклярским и Мордвиновым. Макс получил приказ из Берлина проверить достоверность сообщений Шерхорна о действиях в тылу Красной армии, и он их полностью подтвердил. Гитлер произвел Шерхорна в полковники и наградил Рыцарским крестом.

Вскоре Шерхорн получил приказ прорваться через линию фронта и продвигаться в Польшу, а затем в Восточную Пруссию. Он потребовал польских проводников для обеспечения этой операции. Берлин согласился, проводников сбросили парашютом. В результате были захвачены польские агенты гитлеровской разведки.

Немцы строили большие планы относительно отряда Шерхорна. К делу был подключен начальник службы спецопераций и диверсий знаменитый Отто Скорцени. Он намеревался под видом рабочего батальона немецких военнопленных передислоцировать отряд Шерхорна к линии фронта и ударить в тыл частям Красной армии.

Скорцени послал в район дислокации отряда Шерхорна четыре разведгруппы, в состав которых вошли офицеры и солдаты первого полка дивизии «Бранденбург» – диверсионно-разведывательной воинской части, подчиненной непосредственно берлинскому аппарату абвера. К счастью, все группы были перехвачены, не успев передать в эфир ни одной радиограммы. А чуть позднее в эфир вышли только две группы, связь с остальными была потеряна. Скорцени и предположить не мог, что его люди выходят на связь под контролем чекистов.

По плану игры отряд Шерхорна должен был постоянно пополняться за счет других пробивающихся к линии фронта отрядов. Командующему группы армий «Центр» генерал-полковнику Рейнгарду доложили, что численность отряда Шерхорна 1500 человек, включая 200 русских – бывших полицейских, скрывающихся от НКВД. После согласования с немецким командованием для повышения скрытности и мобильности отряд был разделен на три части. Командирами назначены подполковники Эркард и Михаэлис, а также майор Диттман. Это тоже были реальные люди, завербованные советской контрразведкой.

Теперь операция стала развиваться активнее. Вместо одного стало действовать три канала «независимой» радиосвязи с «Абверкомандой – 103» и штабом группы армий «Центр». Приходилось снабжать не один, а три отряда. Немцы усилили снабжение Шерхорна всем необходимым для перебазирования в ближайший фронтовой тыл и последующего прорыва на соединение с частями вермахта по плану Скорцени. За несколько дней до Нового, 1945 года опергруппа НКГБ задержала еще четверых посланцев «Абверкоманды – 103». Все они прошли полный курс обучения в спецшколе в Восточной Пруссии и должны были готовить диверсии на железных дорогах, чтобы затруднить переброску на советско-германский фронт техники и боеприпасов.

Тем временем группы продолжали продвигаться на запад, к линии фронта. Чтобы ускорить дело, Скорцени стал планировать сооружение вблизи лагеря Шерхорна посадочной площадки для эвакуации раненых, решил лично прибыть в лагерь Шерхорна и принять командование отрядом. Этого допустить было нельзя, поэтому руководители операции стали направлять в разведцентр противника сообщения о боевых столкновениях с частями Красной армии. В итоге Скорцени пришлось отказаться от своих планов.

Командование вермахта и абвер рекомендовало Шерхорну действовать по обстоятельствам. Максу было приказано законсервировать источники информации и порвать контакты с немецкими офицерами и солдатами – окруженцами, которым грозило пленение, – вернуться в Москву, затаиться и постараться сохранить свои связи. Это был конец игры. Советская разведка блестяще переиграла разведку Германии.

Справка из архива службы внешней разведки Российской Федерации от 08.03.1947 года: «С сентября 1944 года немцами совершено на территории легендируемой части: 67 самолетовылетов и сброшено 25 германских разведчиков (все арестованы); 13 радиостанций, из которых 7 включены в игру с немцами; 644 места различного груза, в том числе 615 комплектов зимнего обмундирования; 20 пулеметов МГ-42; 100 винтовок и автоматов; 35 пистолетов; 2000 гранат; 142 тысячи патронов; более 2,5 тонны различных мясопродуктов; 370 кг шоколада; 4 тонны хлеба; 400 кг сахара; 100 бутылок вина и прочее. Кроме того, было прислано 2 258 330 рублей».

За успешно проведенную радиоигру ее руководители Павел Судоплатов и Наум Эйтингон были награждены полководческими орденами Суворова. Это единственный случай, когда такую награду получили чекисты.

Алексей Кретов, журналист. Санкт-Петербург «Секретные материалы 20 века» №8(316), 2011